Авторы: Geshka, Gentiane.
Жанр: приключения, юмор, детектив.
Рейтинг: General
Саммари: В глубине веков в сердце Центральной Европы была основана школа магии и волшебства Академия Рудольфина. В наши дни она остается одним из оплотов магического образования, не столь известным, как Хогвартс, но также славящимся древними традициями. Учебный год осени 1991 должен был начаться для рядовой чешской школьницы Мирвен Чермаковой, как обычно, и ничто не предвещало того, что ему суждено перевернуть всю ее жизнь вверх тормашками…
Глава 1. Странности родительского поведенияМирвен Чéрмакова в свои четырнадцать больше всего любила: лето, сочетание оранжевого с черным, приключенческие романы и фисташковое мороженое. Очень не любила: когда ее называли Мирой, домашку на выходные, осенние дожди, мыть посуду и когда ей ничего не понятно. А именно последнее из ее «черного списка» и началось после того, как появилось то письмо.
Оно пришло отнюдь не обычным путем: ни почтальона, ни вызова на почту. Заслышав резкий стук, словно камушек ударился в стекло, Мирвен бросилась к окну – быть может, друзья зовут – и успела заметить черную тень, которая тотчас взвилась на крышу. Выглянув из окна, девочка убедилась, что на улице совершенно пусто. Уверившись в том, что девчонки прячутся в подъезде, она собралась было бежать вниз, чтобы их там застукать, но тут заметила валявшийся на полу пухлый конверт с витиеватой надписью: «М. Чермаковой, Прага, Хрусицка, 1, квартира 115, окно во двор».
читать дальше
- Мам, твое? – помахивая конвертом, Мирвен бросилась в комнату родителей: ей достаточно пеняли на беспорядок в ее комнате, чтоб родители закидывали туда еще и свои вещи.
Марта Чермакова вскрыла его и в недоумении произнесла:
- Мира, похоже, это тебе… - Помедлив, она добавила: - Пожалуй, мне надо посоветоваться с отцом… Жди здесь. - После этого родители уединились и долго совещались шепотом. Все это время Мирвен изнывала под дверью, силясь догадаться, что же такого в этом письме: если бы это касалось ее «успехов» в школе, так она бы сразу поняла. И потом, тогда ей бы пришлось приглашать своих родителей в школу, и отнюдь не письмом.
Надеждам на то, что родители хоть что-то прояснят после совещания, не суждено было сбыться – кроме: «Поговорим об этом позже», ей не удалось добиться решительно ничего.
- С бабушкой все в порядке? – потребовала Мирвен, дойдя до самых страшных предположений.
- Да, да, не волнуйся, Мира, - безрадостным голосом заверила ее мать, уже использованием ненавистной дочери формы имени подтверждая, что поводов для волнения хоть отбавляй. – Все здоровы… по крайней мере, насколько мне известно.
Мирвен жутко хотелось поделиться с подругами рассказом о странном поведении родителей и послушать, что они думают на этот счет, но она боялась, что, стоит ей уйти, как они возобновят обсуждение – а ее рядом, как назло, не будет. Поэтому она продолжала слоняться по квартире, и родители также не гнали ее гулять, хотя обычно постоянно твердили о пользе свежего воздуха, заявляя, что взаперти она сполна насидится после окончания каникул. Теперь же они лишь провожали дочь опасливым взглядом, словно она на их глазах балансировала на перилах балкона.
Надо сказать, Мирвен редко злилась на родителей, обычно они как-то решали все разногласия мирно. Если ей доводилось провиниться, то мать с расстроенным видом повторяла: «Ну ты же умная девочка», словно пытаясь внушить это дочери. Марта Чермакова была на редкость покладистой женщиной с солнечными русыми волосами и слегка рассеянной улыбкой; она не любила спешки и верила, что во всем можно разобраться, если подойти к этому с умом и расстановкой, так что Мирвен не без оснований считала, что у нее самая добрая мама на свете.
С отцом же разговор был короткий: его педагогическое преимущество заключалось в том, что он никогда не выходил из себя даже во время наказания, зачитывая приговор с выражением ледяного спокойствия. Чаще всего это было: «Пожалуйте в угол, сударыня». Там Мирвен должна была проводить до получаса жизни, предположительно предаваясь размышлениям о пользе послушания. На деле же девочка пялилась в пыльный темный угол – она подозревала, что мать неспроста избегает его при уборке – предаваясь мечтаниям о том, как если бы она внезапно оказалась принцессой. Вот прибыли бы герольды и сообщили, что вышла ошибка и на самом деле она дочь вовсе не четы Чермаков, а короля… - на этом месте наступала некоторая заминка: в Чехии короля не было вот уже много веков – на это познаний Мирвен в истории со скрипом хватало – а уезжать куда-нибудь в Нидерланды или Швецию ей решительно не хотелось: один язык чего стоит…
Несмотря на приверженность методу угла и пряника, приходилось признать, что в основном Цтибор Чермак был мировым отцом. Этот светловолосый рослый широкоплечий мужчина ненавидел политику, не любил резких высказываний, верил, что всего можно добиться миром, и являлся ярым приверженцем отдыха на природе: они чуть не каждые выходные отправлялись всей семьей то на велопрогулки, то на лодках по Влтаве, а порой даже ездили на лошадях и уходили в недельные походы. Хоть многие сверстники Мирвен люто ненавидели отдых с родителями, сама она не имела ничего против, а в последние годы ей порой даже удавалось зазвать кого-нибудь из друзей: Славку из соседнего дома или Доротку. Нередко они прихватывали с собой и Филиппа – двоюродного брата Мирвен, с которым она за последние годы здорово сдружилась, несмотря на то, что он всегда смотрел на нее несколько свысока, напуская на себя таинственный вид, и обожал разглагольствовать о тонкостях фотографического мастерства, совершенно неинтересной девочке – его родители был фотографами, и сын, похоже, готов был последовать по их стопам. Хотя они с Мирвен регулярно созванивались по телефону, виделись они не столь уж часто: семья Филиппа жила в Млада-Болеславе, там же, где и бабушка, от визитов к которой родители Мирвен старательно увиливали.
Два дня безвылазно проболтавшись в трехкомнатной квартире, внезапно ставшей очень тесной, Мирвен почувствовала, что достигла точки кипения.
Протопав в гостиную, где родители сидели перед телевизором с таким видом, словно из последних сил торчат на скучном ужине, Мирвен заявила:
- Так, либо вы сейчас же расскажете, в чем дело – я ведь знаю, что это как-то связано с тем письмом – либо… поеду к бабушке и спрошу у нее! – Мирвен понимала, что угроза так себе, но ничего более действенного в голову не приходило: обещать, что перестанет разговаривать с родителями – похоже, они только рады будут; сбежать в лес – еще и похвалят за тягу к природе. Однако результат неожиданно превысил все ожидания.
- Мира… - Марта с шумом втянула воздух и бросила неуверенный взгляд на мужа. – Возможно, нам давно следовало тебе все рассказать… Но мы как-то думали, что, может, это не имеет никакого значения, а тебе – лишние переживания… Что, может, все обойдется…
Мирвен так и осела в кресло: в голове всплыли рассказы о жутких врожденных заболеваниях, которые проявляются даже в самом нежном возрасте.
Цтибор поспешил прийти жене на помощь:
- Видишь ли, Мирвен… - Чермак, размеренный голос которого обычно напоминал диктора из новостей, замялся, и его дочь невольно заерзала в кресле: видать, дело было нешуточное, раз ее «в-любой-ситуации-главное-сохранять-полное-спокойствие» папочка так распсиховался. – Мы с мамой всегда старались сохранять видимость нормальной, обычной семьи, но на самом деле… твоя семья не совсем обычная.
- Вы с мамой – шпионы, да? – Мирвен подскочила на кресле, захваченная этой идеей. – Или агенты КГБ под прикрытием? – с сомнением добавила она. Второе предположение понравилось ей значительно меньше первого, однако все, что сулило приключения, неизменно вызывало у нее энтузиазм – не слишком здоровый, как порой замечала ее мать.
- Гм, нет. – Цтибор сглотнул. – Вообще-то, ты происходишь из семьи волшебников. – Вскинув ладонь, он поспешно добавил: - Не торопись с возражениями, сперва выслушай все до конца. – По правде, особого счмысла в этом предупреждении не было: его дочь и так утратила дар речи от подобного заявления. – Вернее сказать, волшебники были только с моей стороны, - Марта энергично закивала, - а у меня магические способности не проявились, так что мы думали… - Цтибор вздохнул, - иначе, конечно, рассказали бы тебе об этом намного раньше.
В воцарившемся молчании Мирвен бросила:
- Ну что же, очень смешно. Странно только, что вы не подождали до первого апреля – розыгрыш был бы что надо.
Однако во взглядах, которыми вновь украдкой обменялись родители, разочарования из-за быстрого разоблачения не было и в помине. Мирвен вновь опустила глаза на письмо и задумалась. Прежде у ее предков не было склонности к подобным шуткам: самое заковыристое, что им удалось провернуть – это когда они заявили, что на все каникулы едут к бабушке, а на самом деле купили путевки на горный курорт в Судетах. Менее уверенно она добавила:
- Мне уже не шесть лет, если кто забыл. – Родители хранили стоическое молчание под ее пытливым взглядом, и тогда Мирвен в растерянности бросила: - А из нас, гм, никто не сошел с ума? – Едва эти слова сорвались с ее языка, она тут же осознала их нелепость: ведь в таком случае сумасшествие должно быть исключительно заразным, и поправилась: – Нас часом не снимают скрытой камерой?
Ее отец медленно покачал головой.
- Понимаешь, Мирвен, мы предпочитали не заострять на этом внимание, но ты и сама должна была заметить некоторые… странности, которые с тобой порой приключаются. – Дав время этой мысли осесть в голове дочери, он продолжил: - Ты ведь помнишь тот случай в походе?
- С медведем? – Случай был тот еще: она увидела медвежат, и от умиления у нее мигом вылетели из головы все наставления отца. Не успела она погладить одного из малышей, как появилась разъяренная мамаша. Прибежавший на визг дочери отец тут же велел:
- Мира, ложись на землю, не двигайся и… - Его слова были прерваны мощным ревом. Медвежата бросились врассыпную, медведица – за ними, то ли собирать непослушный выводок, то ли ее также устрашил этот жуткий шум – который, приходилось признать, издавала девятилетняя девочка. До смерти перепуганной Марте муж сказал лишь, что потом все объяснит – Мирвен тогда еще гадала, как именно он умудрился это сделать. Правда, в тот момент ей было не до этого – неизвестно, как для медвежьей семьи, а для нее этот случай без последствий не остался: несколько дней она вовсе не могла произнести ни слова, а потом пару недель хрипела, словно в разгар ангины.
- И на порогах, - добавил отец, вырывая ее из воспоминаний. Этот случай был куда безобиднее: их байдарка перевернулась, выкинув родителей и все припасы в воду. Опасности не было никакой, ибо глубины там было от силы по пояс, да и течение не ахти, разве что пришлось тащиться на ближайшую станцию голодными. Мирвен же неведомо как оказалась на берегу, не замочив даже подошв резиновых сапог.
- И с Евой Бобаловой, - робко добавила Марта.
- Эта дура сама свалилась, я тут ни при чем, - обиженно бросила Мирвен. Ее злейшая неприятельница, Ева Бобалова, упала с лестницы после того, как пообещала ей, Доротке и Славке: «Все, пигалицы, вам не жить!» Правда, к недовольству Мирвен, на поверку оказалось, что она всего-навсего растянула лодыжку, а воплей было: «Это все Чермачка, она меня столкнула!» И это при том, что Мирвен стояла на пустынной лестнице на целый пролет выше. Правда, после обстоятельного разговора четы Чермаков с директором и того – с родителями Евы, голословные обвинения прекратились, а сама Бобалова и иже с ней впредь держались от Мирвен и ее подружек в стороне.
- М-м-м-да? – неуверенно протянула девочка. По крайней мере, если родители давно об этом задумывались, то это хотя бы не внезапное помешательство, а, значит, с этим можно как-то совладать. Успокоив себя этой мыслью, она принялась судорожно припоминать все, что по этому поводу читала или видела в фильмах. – А вы не думаете, что я, типа, одержимая? – Эта мысль настолько не понравилась ей самой, что она поспешила добавить: - Или, скажем, ангел?
При этой фразе родители переглянулись между собой с таким видом, словно готовы прыснуть со смеху, несмотря на угрюмую атмосферу.
- Нет, Мирвен, - терпеливо заверил ее отец. - Ты – волшебница.
- Но, может, это все-таки телекинез или что там еще… - не сдавалась девочка, и тут ее осенило: - Ты сказал, что волшебники были только с твоей стороны – так ты что, хочешь сказать, что бабушка…
Ответом ей стали торжественные кивки родителей – до того синхронные, словно действие происходило в какой-то пьесе.
- А также твой дядя Ченек и его семья…
- И Филипп? – севшим голосом переспросила Мирвен.
- И он. Кстати, насчет него…
- Вот черт, - устало выдохнула Мирвен. – Он и без того надменная задница.
- Мира! – воскликнула Марта, но муж остановил ее: - Оставь, у нее просто шок.
- Не то слово, - подтвердила девочка и зашла с другого конца: - А почему вы об этом рассказали, ну, сейчас? Ведь ничего необычного в последнее время, вроде как, не происходило… - При этих словах она недоверчиво оглядела комнату, словно ожидая, что из-за дивана высунется что-нибудь вроде черта, или с люстры спорхнет фея.
- Дело в том, что на твое имя пришло письмо… Кстати, Марта, где оно?
- Вот. - Мать Мирвен тотчас извлекла из кармана домашнего платья конверт, который, судя по его помятому виду, таскала там все эти дни, и протянула дочери.
- Прочитай, - подбодрил ее отец.
Неуверенно шмыгнув носом, Мирвен принялась разбирать готические закорючки – что такое принтер или хотя бы пишущая машинка, отправители, похоже, ведать не ведали.
«Госпожа Мирвен Чермакова,
Мы имеем счастье сообщить, что вам выпала возможность обучения в Международной академии магических наук и искусств имени императора Рудольфа Второго.
Обучение полностью бесплатное. Курс среднего обучения занимает четыре года, студенты проживают на территории академии, за исключением летних, рождественских и пасхальных каникул.
Профилирующими предметами школы являются чары (в том числе, практическая и теоретическая магия и трансфигурация), алхимия, астрология и история.
Список необходимых к школе предметов прилагается.
В случае согласия просим уведомить, отправив письмо с почтовой птицей или же по почте на адрес школы: Бенатки над Йезерой, Замок».
Дочитав письмо, Мирвен бросила озадаченный взгляд на родителей:
- Если все это правда, то это, наверно, круто. Но у меня же школа… – Она красноречиво взмахнула письмом в сторону, где располагалось вышеуказанное здание. – Так что, ну, не знаю, напишите: спасибо, мол, не надо. – Подумав, она добавила: - Впрочем, может, они мне какие-нибудь учебники пришлют, я их полистаю на досуге.
Родители вновь переглянулись, и у обоих на лице отобразилось одинаково удрученное выражение. Отец натянул улыбку и голосом, который он использовал, когда увещевал Мирвен сделать то, что она, в принципе, не обязана – к примеру, извиниться перед бабушкой после того, как отказалась есть ее пережаренные кнедлики – произнес:
- Мирвен, дочка, понимаешь… Это для твоей пользы, в конце концов.
Глядя на хмурое лицо дочери, Марта подключилась, воодушевленно залопотав:
- Представляешь, как будет здорово, если ты научишься творить волшебство! И как удивятся Славка с Доротой?
Незаметно пихнув жену локтем, Цтибор продолжил нарочито бодрым тоном:
- В любом случае, здорово ведь будет познакомиться с такими же, как ты, верно?
- Что значит – такими же? - скривила рот девочка. – К тому же, если верить вашим словам, так с троими такими же я и без того знакома, и это меня вполне устраивает. Пускай они меня и обучат этой вашей мумбе-юмбе, если это так уж необходимо.
- Мира! – осуждающе сдвинула брови Марта.
- Не горячись, - непонятно кому из них велел Цтибор, успокаивающим движением опустив руку на плечо жены. – Думаю, что, когда ты хорошенько над этим поразмыслишь, то сама поймешь, что у тебя есть таланты, которыми многие обделены – взять хотя бы нас с мамой. Но, чтобы ты могла их использовать, тебе следует учиться.
- Ага, вытаскивать кроликов из шляпы и пилить людей. – Мирвен нахохлилась, сложив руки на груди. – Что там еще – ах, да, история с химией, мои любимые предметы. – Именно с этих уроков Мирвен чаще всего приносила тройки, а то и двойки, мотивируя это тем, что, само собой, учителя к ней придираются. Ну и еще не столь существенными моментами – как то, что она не сильна в датах и именах, а химия – и вовсе полная муть. – И кем я после этого стану – дипломированным астрологом?
- Наверняка в школе вам подробно расскажут о перспективах в первый же день! – заверил ее отец. – Ну а если тебе не понравится… - Он растерянно вздохнул.
Раздраженно посопев, Мирвен выдвинула новый аргумент:
- Но это ж черт знает где…
- Как же, Бенатки – это же недалеко от бабушки! – радостно ухватилась за это Марта.
- Я так и знала – глушь кошмарная. А как же мои друзья…
- Зато будешь учиться вместе с Филиппом! Заодно и бабушку будешь навещать – а то она вечно ворчит, что мы редко к ней заезжаем.
- Ясно, - громогласно заявила Мирвен. – Значит, самих вас туда не затащишь, а меня – пожалуйста. Может, мне еще и пирожки ей через лес носить? – С этими словами она встала и удалилась к себе в комнату, не забыв демонстративно хлопнуть дверью.
Из-за нее донесся голос Цтибора, утешавшего жену:
- Вот увидишь, она поостынет и посмотрит на вещи с другой стороны. По правде, она еще хорошо приняла это известие, не то что я в свое время…
Мирвен влетела в свою комнату, с размаху плюхнувшись на постель, и уставилась в покрытый причудливыми разводами потолок. Когда-то там были нарисованы облака, но потом прошел ливень, который затопил полдома, и с тех пор ясное небо стало больше похоже на карту арктических льдов.
Из-за дверей доносились приглушенные голоса родителей. Мирвен никогда не думала, что ей предстоит учиться в мудреном учреждении вроде гимназии: она собиралась последние два года доучиваться в своей школе, а там уж определиться с дальнейшим образованием. К тому же, половина одноклассников оставалась, в том числе, и две ее лучшие подруги, и они заранее предвкушали уже не столь напряженную, как до получения диплома, учебу в малолюдных классах. Девочка перевернулась на живот, обхватив подушку.
Как известно без ложки дегтя бочки меда не бывает; видимо, это и есть та самая ложка – уж слишком хорошо все складывалось. Она никогда особо не задумывалась над тем, что с ней порой случаются странные вещи, поскольку никто не поднимал особого шума на этот счет. Что ж, теперь ясно, почему.
Где-то с четверть часа спустя в дверь осторожно постучали. Затем она медленно приоткрылась, и в комнату проскользнула Марта.
- Мирвен? Я тут принесла проспекты, которые пришли вместе с письмом… И не переживай так, это ведь не на краю света. Бабушка совсем недалеко, и мы сможем приехать на выходных, если соскучишься. На самом деле, твой папа тоже там учился.
- Ага, и потому кормил меня историями про свои школьные годы, водя по Млада-Болеславу, - буркнула Мирвен. – Выходит, вообще все, что мне рассказывали – сплошное вранье?
- На самом деле, Цтибор недолго учился в Академии. – Помолчав, Марта добавила: - Постарайся понять, для него все это тоже совсем не просто. Думаешь, легко приходится обычному человеку, то бишь… - она потерла висок, как всегда, когда пыталась что-то припомнить, - сквибу в семье волшебников? – Мирвен буркнула в подушку что-то неразборчивое. – Потому-то он и выбрал именно такую жизнь. Обычную.
- И поэтому настаивает на этой Академии имени графа Калиостро? Потому что, как он утверждает, хочет для меня лучшего? – проворчала Мирвен – впрочем, былой запал уже исчез из ее голоса.
- Вот именно, - мягко отозвалась Марта. – Чтобы ты не была лишена того, чего волей судьбы оказался лишен он сам.
- Как-то это называется – когда родители настаивают, чтобы дети исполнили их нереализованные мечты, - угрюмо заметила Мирвен.
- Может, оно и так, - неожиданно покладисто согласилась ее мать. – Но ведь прежде нужно хотя бы узнать, от чего ты отказываешься, верно? – Она положила брошюру на кровать и отошла к двери.
– Выходи ужинать через час.
Когда закрылась дверь, Мирвен покосилась на буклет: он был уже изрядно потрепан, словно его несколько дней теребили в руках. Наверное, так оно и было. Мирвен подтянула к себе похожую на туристический проспект книжицу с красочной фотографией замка на возвышенности и нахмурилась: здание совсем небольшое, так где же умещается школа? Под фотографией змеилась надпись готическим шрифтом: «Viribus unitis» [1]; она же, как выяснилось, украшала собой поля каждой страницы. На первом же развороте помещалась фотография, озаглавленная: «Персонал школы»: небольшая группа людей выстроилась в залитом солнцем просторном зале, у всех на лицах – доброжелательные и радушные улыбки. Вопреки ее представлениям о магах, они были одеты в обычные строгие костюмы, напоминая персонал самой обычной школы. В первом ряду плечом к плечу стояли рослый, хоть и сутулый мужчина пенсионного возраста из разряда тех, что вечно путают имена и теряют тетрадки учеников; двое совсем молодых людей – видимо, практикантов: похожий на рокера парень с длинными платиновыми волосами и весьма смело накрашенная рыжая девушка – в школе Мирвен такой бы точно сделали внушение; последним стоял смуглый темноволосый мужчина, по возрасту приближающийся к отцу Мирвен. В заднем ряду стояли: сонного вида рыжеволосый молодой человек, коренастая блондинка средних лет, низенькая смуглая брюнетка, старушка, похожая на вахтершу, мужчина, чем-то напоминающий нынешнего физкультурника Мирвен, спортивного вида женщина ему под стать и еще несколько молодых людей, похожих на юристов. Сам зал отдаленно напоминал спортивный крашеными досками пола и длинной скамьей, на которую и забрался второй ряд персонала.
- Словно в сельской школе, - неодобрительно проворчала Мирвен и принялась рассматривать следующую страницу, где сообщалось:
«Академия Рудольфина дает возможность не только изучить основы пользования магией, погрузиться в увлекательный мир истории, познать тайны движения планет и взаимного превращения первоначал, но и выучить несколько иностранных языков (венгерский, румынский и сербохорватский), а также познакомиться с магами со всех концов земного шара.
За века работы Академия Рудольфина выпустила в мир свыше трех тысяч квалифицированных магов, многие из которых получили мировую известность».
Тут Мирвен прервала чтение, подумав: не так уж широка эта известность, учитывая, что лично она до сегодняшнего дня не знала ни одного мага, не считая Давида Копперфильда.
«Помимо просторных учебных аудиторий и жилых помещений для студентов, школа оснащена полем для игры в квиддич, лазаретом, обширной библиотекой и гостевыми помещениями для родственников учащихся. У школы имеются филиалы в Вышеграде и Тимишоаре, а также учебно-тренировочные площадки в Сербии».
- Понятно, значит, спорт и тут меня не оставит, - прокомментировала Мирвен, которая, хоть сама охотно делила активный отдых с родителями, не упускала случая подшутить над фанатичной преданностью отца здоровому образу жизни.
«Занятия проводятся по обычному графику, с девяти до четырех, шестидневная неделя».
- Ну ничего себе, - присвистнула Мирвен. – И небось еще горы домашки впридачу. И разумеется, каждый препод свято убежден, что его предмет – единственно необходимый.
«Питание трехразовое, в здоровом рационе широко используются овощи и фрукты с огородов, из садов и теплиц при школе, а также свежепойманная рыба».
- Вот только не говорите, что нам еще и на этих огородах пахать придется. Все привлекательнее и привлекательнее, - не преминула проворчать девочка. – А пресноводная рыба – одни кости, и на вкус мерзкая.
«Безопасность студентов обеспечивается самыми современными и мощными охранными чарами, сторожевыми существами, а также персоналом высокой квалификации».
- Это-то зачем? – подивилась Мирвен. – Что в этой глуши вообще может случиться? – Если в Праге родители всегда строго следили за тем, чтобы дети вовремя возвращались домой, рапортовали, у кого гостят, и вообще без нужды не ходили одни, то у бабушки, в Млада-Болеславе, ей невозбранно позволялось гулять хоть всю ночь напролет – разве что пожурят за нарушение режима.
«Мы всегда рады видеть в стенах нашей школы молодую смену магического мира!» - многообещающе заверял буклет, после чего шла схема, где было расписано местоположение всех обещанных благ цивилизации.
- А что это за квиддич? – подумала Мирвен, складывая буклет. – Надо будет спросить у отца…
Следующие несколько дней были полны чем угодно, кроме ожидания чуда: угрюмая Мирвен объясняла помрачневшим подругам, что будущий учебный год встретит в Млада-Болеславе благодаря дурацкой идее своих предков – хотя бы было на кого свалить.
- Заявили мне: мол, труба зовет, бабушка стареет, а в своей школе ты все равно дурью маешься. – Именно этой версии велел придерживаться отец, наряду с квиддичем просветив дочь и относительно сути международного Статута о секретности. Это послужило поводом для нового взрыва возмущения со стороны Мирвен, который нимало не смутил ее родителей – похоже, они решили, что, раз ее удалось уломать хотя бы посмотреть на новую школу, то дело в шляпе.
- Ну да, фигово, но что тут поделаешь, - грустно кивнула Дорота. – Моим вот тоже втемяшилось ехать на Карпаты, а я хочу в Грецию!
- А мне на День Рожденья подарили новый костюм для школы – ты прикинь, кому еще придет в голову такая идея? – не унималась Славка.
- Ну а мне подарят фотик, - добавила Мирвен. – При том, что это Филипп у нас фотоман, а вовсе не я. Завалю их ужасными снимками, типа фотографий собственного обеда, будут знать тогда.
- А я даже этого сделать не могу, - пригорюнилась Славка. – Если что-нибудь сотворю с костюмом, мне такой же еще и на Новый Год подарят.
Сойдясь на том, что от предков ничего хорошего ждать не приходится, подруги заверили Мирвен, что обязательно будут писать – отец пообещал ей, что хотя бы с перепиской проблем не будет.
- Там даже телефона нет, прикиньте, что за дыра? – вздохнула Мирвен.
- А дискотека будет? – сверкнула глазами Доротка, которая в последнее время стала уделять излишнее, по мнению ее подруг, внимание подросткам по другую сторону баррикад.
- Какая еще дискотека, - сердито пробасила Мирвен, - мне там три языка изучать, историю, химию и еще кучу всякой мути!
Доротка со Славкой уважительно промолчали – что-что, а упоминание о языках не могло не вызвать восхищенного трепета.
- А чего такие беспонтовые языки, - робко заметила Славка, - английский и немецкий куда кассовее…
- А я знаю? – пожала плечами Мирвен, в голосе которой зазвучали обиженные нотки. – Говорю же, дебильная школа в дебильном городе. Отец, видите ли, там учился – значит, и мне сойдет.
Примечание:
[1] "Viribus unitis" - лат. "Соединенными усилиями".
Благодарим за внимание! Мы будем рады любым вашим отзывам!